Нет, я не вру! В декабре 1932 г. на Кузнецком мосту открылась персональная выставка известного художника Петра Кончаловского - дедушки Никиты Михалкова и Андрона Кончаловского.

Центральной картиной выставки стало впервые представленное публике полотно "Пушкин в Михайловском", которое мгновенно спровоцировало процесс, который в сегодняшних соцсетях именуется "мегасрач и бурление говн".

Дело в том, что великий русский поэт был изображен... без штанов. Сидящим на софе в одной ночной рубашке, переживающим приступ творческого вдохновения.

При этом художник ни на йоту не погрешил против истины - как известно из переписки поэта, именно так он и проводил время в Михайловском - не вылезая из постели до обеда.

Несмотря на это, публика резко разделилась на поклонников картины и ненавистников ее, которые учинили весьма эмоциональную дискуссию.

Самым горячим поклонником картины стал бывший нарком Луначарский, который писал в "Новом мире": «Прежде всего нельзя не воздать хвалу Кончаловскому за то, что он взялся за Пушкина с самой трудной стороны… Изобразить момент творчества необычайно трудно. Но всякий другой Пушкин, не творящий, есть случайный Пушкин».

Но распаленным критикам даже нарком не указ, и они яростно клеймили охальника-художника: «Хотелось бы, чтобы автор картины объяснил бы где-нибудь среди широкой публики, какими мотивами руководствовался он, изобразя нашего гениального поэта в таком виде».

Кончаловский стушевался, и в июле 1933 г. на выставке «Художники РСФСР за XV лет» в Историческом музее выставил уже слегка переписанный портрет, чуть прикрыв Лександру Сергеевичу ноги и наведя порядок на столе.

Не помогло - в следующем 1934 году вышел сатирический сборник «Парад бессмертных», выпущенный к Первому съезду советских писателей. Была там и "Пушкинская страница", которую открывала карикатура Б. Малаховского «По картине Кончаловского».

На самом деле правильнее было бы ее назвать "По картине Ге", потому что композиционно карикатура повторяет одноименную картину Николая Ге "Пушкин в Михайловском", которую, впрочем, чаще называют "Пущин в гостях у Пушкина".

На карикатуре, как мы видим, Пушкин изображен без штанов, а на месте вышивающей няни изображен штопающий штаны Кончаловский. Происходящее пояснялось стихотворным "Примечанием редакции":

От зрителя налево — Кончаловский,

Известный тем, что написал картину,

В которой снял подштанники с поэта.

В художнике заговорила совесть,

И он решил, подштопавши белье,

Вернуть его немедленно поэту...

Стишки мгновенно обошли всю творческую Москву. Кончаловский совсем загрустил, к тому же приближалось столетие смерти Пушкина, которое в сталинском СССР отмечалось с невиданным размахом.

И художник в очередной раз переписывает картину, целомудренно прикрывая все части тела Пушкина желтым одеялом.

Не помогло.

Картину Кончаловского не только не взяли на престижнейшую юбилейную выставку 1937 года - как писал Ю. Молок в книге "Пушкин в 1937 году", художника, "по существу, вынесли за скобки пушкинского юбилея. Ни в одном из юбилейных номеров художественных журналов, ни в «Искусстве», ни в «Творчестве», мы не встретим о нем и полслова".

Единственным изданием, вспомнившим о полотне Кончаловского, был журнал "Крокодил". Но настроение Петру Петровичу это упоминание вряд ли подняло.

Потому что в юбилейном "пушкинском" номере (№3 за 1937 год) вспомнили о «нашумевшей картине засл. деят. искусств П. Кончаловского: Пушкин без брюк…».